Перевод Кеменкири, выкладываю с ее разрешения.
Итак,
Глава 2. Сломанный мост
(…)
Они были, конечно, все еще в Шире, и ехали не спеша, а ночи проводили в хороших гостиницах; только в субботний полдень они пересекли большой мост через реку Брендивин и вступили в те земли, что Бильбо называл Внешними, где всяческие явления извне могли поджидать на каждом шагу. Наконец он почувствовал, что его Приключение началось.
читать дальшеНо дорога за Мостом все еще была хорошей, и обширные земли вокруг выглядели довольно благоприятно. Они встречали — или им встречалось — немало народа едущего по своим законным делам: гномы по большей части, шедшие на восток или на запад с мешком за плечами. Некоторые были из западных гор, из народа Торина, — те приветствовали их низким поклоном; другие были победнее: торговцы вразнос скобяным товаром, медники, починщики дорог. Людей было немного — в основном фермеры, ехавшие иноходью на больших и толстых лошадях; несколько хоббитов прошли пешком. Они смотрели на отряд Торина, но приветствовали их только ухмылкой и кивком.
Через день или два они прибыли в Бри на Холме. Там они провели последнюю на много дней вперед ночь со всеми удобствами — в большой брийской гостинице «Гарцующий пони», хорошо известной хоббитам Восточного Шира. До Бри еще простирались знания Бильбо — хотя бы основанные на слухах. За ним лежали земли, необитаемые уже многие годы. Когда после еще одного дня путешествия они прибыли к Последней Гостинице, то она оказалась заброшенной. Они встали лагерем в её руинах, а на следующий день вступили в бесплодные земли, где по левую сторону дороги болота простирались так далеко, насколько видел глаз. Они ехали теперь очень медленно, сберегая силу груженых пони, и часто сами шли пешком, поскольку дорога стала очень плохой, — прорезанная колеями, изрытая ямами, она местами почти исчезала в топи. Погода оставалась сухой — до самого Бри она была хороша настолько, насколько вообще бывает прекрасен май, даже в легендах, но теперь она стала пасмурной и довольно мрачной.
Бильбо упал духом, он говорил очень мало и все время думал о следующем привале и еде, хотя еда теперь случалась гораздо реже (и было ее гораздо меньше), чем он бы хотел. Так они ехали много дней [на полях: «16 дней»; «15 дней»], с каждым днем становясь все более усталыми и молчаливыми, и тишина окружала их со всех сторон, — словно вся земля вокруг прислушивалась (как подумалось Бильбо). Через некоторое время земли перед ними стали подниматься; все еще довольно далеко впереди показались холмы; по мере их приближения Бильбо разглядел, что их покрывают темно-зеленые деревья, а на некоторых, казалось, были руины мрачных башен или стен. Выглядели они недобро, словно люди недобрых дней построили их.
Примерно в это время дела у них пошли не в лучшую сторону. Однажды утром холодный ветер с востока встретился с дыханием далеких гор, что несло низкие тучи; из них полил дождь. Бильбо продрог. «И это они называют июнем!» — ворчал он, шлепая позади всех по глубокой колее, полной грязи, что скоро превратилась в ручей. Бедный хоббит, он совсем сбился со счета — это было девятнадцатое мая, но три недели дороги уже казались ему бесконечными. «Одно мучение с этим приключением и всем, что с ним связано!» И так он думал далеко не в последний раз.
Дорога взобралась на вершину гряды, а затем круто спустилась в узкую долину. Они остановились и осмотрелись. Через долину с севера протекала река с сильным течением, она перерезала им дорогу. За ней виднелись темные холмы; дорога исчезала из вида у их подножия.
«О!» — сказал Гэндальф, глядя сквозь дождь. — «Мост! Мост сломан!» Он отвернулся, щелкая пальцами и бормоча себе под нос: «…здесь что-то нечисто! Нужно сказать Элронду!»
Они не знали, что он имел в виду. Эта местность не была хорошо известна гномам, и они не могли видеть далеко вперед. Но Бильбо, чей взгляд был зорче (хотя и не так зорок, как взгляд мага), — он посмотрел вниз и увидел там серый каменный мост из одной арки, перекинутый через реку; но арка была сломана в середине.
«Ну и что же нам теперь делать?» — спросил Гэндальф. — «Гномы ведь — лучшие строители мостов».
«Возможно, но, — возразил Торин, — не здесь в глуши, без необходимых оружий и инструментов, не в бурю и дождь!»
«Это верно, — ответил Гэндальф. — Но здесь нет другого моста через эту реку. Сотней лиг севернее её можно просто перепрыгнуть, но я бы не ходил этим путем, будь я на вашем месте: там земли троллей. Ну что же, спустимся и увидим самое худшее!»
Они подошли к краю моста и увидели, что река здесь еще не очень широка. Но она была быстрой: там, где был построен мост, она текла через каменный уступ, а затем текла через длинный порог, что был справа от них. Там ее воды пенились и бурлили, закручиваясь в воронки, вокруг камней сломанной арки моста, что упали на середину этого серого и холодного потока.
«Могло быть хуже, — сказал Гэндальф. — Опасный брод, но единственный. Идти этим путем — или повернуть обратно. Если вы не думаете только повернуть на юг, где дорог нет вовсе, и никакого пути через Мглистые Горы, которые все еще впереди… Кроме, конечно, Копей Мории».
Гномы посмотрели на него угрюмо, пробормотав что-то себе в бороды. «Это ты советовал нам ехать этим путем, — сказал вслух Торин. — Каков будет твой совет теперь?»
«Я также сказал, что ни одна дорога теперь не безопасна, — ответил маг. — Но я уже дал свой совет: мы должны попытаться перейти реку вброд». С этими словами он сел на лошадь и поехал вперед. Как Бильбо уже успел заметить, Гэндальф не пользовался стременами и редко брался за поводья: Рохальд слушался его тихих команд, звучавших на неизвестном языке. Белый конь вступил в воду и пошел вперед, медленно, но без страха. Пони подняли поникшие головы и смотрели на него — словно хоббитская ребятня на какого-нибудь «большого» парня, который «показывает себя» на потеху им. Он обо шел упавшие камни на середине реки, где вода доходила ему до коленей, и осторожно подошел к дальнему берегу. Там он поскользнулся, но устоял, — тот берег был круче и более скользким; наконец он выбрался, развернулся и заржал.
Пони фыркнули в ответ. Он определенно сказал что-то вроде: «И вы так же. Очень просто. Стоит только попробовать!» — но они не были столь уверены. Как и гномы.
«Теперь или никогда!» — крикнул Гендальф через реку. Никто не двинулся. Затем Торин сел на пони и поехал вперед, показывая другим следовать за ним. Фили и Кили сразу послушались его, но остальные все еще колебались. Затем один за одним они вступили в опасный поток: гномы — скрывая под взглядом мага страх, пони — шли осторожно, но решительно под взглядом белого коня. Вода местами бурлила, достигая им брюха, некоторые оступались и их едва не унесло, — но в конце концов они все достигли дальнего берега без ущерба. Последним шел пони, на котором сидел Бомбур, — и его задача была тяжелее прочих, даже груженых поклажей пони.
Торин вытер лицо, мокрое от пота, дождя и брызг. «Ну что же, мы справились, — сказал он. — Идем дальше! Здесь нет убежища!»
«А хоббит вас больше не интересует? — спросил Гендальф. — Я думаю, он вам еще понадобится».
Да, они совсем забыли бедного Бильбо! Он все еще был на той стороне, сидел и дрожал, испуганный больше, чем когда-либо в своей жизни.
«Треклятый твой хоббит! — воскликнул Торин. — Когда он научится смотреть за собой сам?»
«В свое время, — ответил Гендальф. — И скорее, чем ты ожидаешь».
«Мистер Беггинс! — крикнул он. — Не пытайся переправиться сам, твой пони слишком мал! Я приду и помогу».
Затем маг переправился через поток и посадил Бильбо позади себя на лошади. «Держись за поводья своего пони, — сказал он, — и держи его справа от себя, если можешь. Он должен справиться вместе с Рохальдом и преодолеть силу течения».
«Теперь иди спокойно, — сказал он кон. — Еще раз через реку, и твои земли будут не так уж далеко впереди».
Наконец все они переправились; теперь пони заартачились. Казалось, они совсем не желают идти вперед: они поворачивали головы на север, к холмам, склоны которых были уже совсем недалеко, — как будто что-то пугало их. Внезапно один из пони с поклажей вырвал поводья из рук Бомбура и поскакал к реке. Другие гномы в это время пытались успокоить своих пони, и прежде, чем они смогли бы помочь, взбунтовавшийся пони уже барахтался в потоке, пытаясь сбросить с себя всю поклажу. В последующей кутерьме Фили и Кили едва не утонули, а пони был спасен только ценой потери большей части поклажи. А она, конечно же, оказалась по большей части их провизией, — вся она уносилась вниз по порогам и «донк-донк» было последним, что они услышали о своем лучшем котле, когда он перекатывался по валунам.
Гендальф сказал что-то на ухо белому коню, и тот зашагал к дороге, ведущей от моста. Затем конь встал, повернув голову к северу, выгнул шею и громко заржал. Что бы он ни имел в виду, это, похоже, успокоило всех пони — или усмирило их. Они позволили теперь вести их вперёд вслед за ним. Затем весь отряд вновь сел в седло.
«Что же, — сказал Гендальф, — мы должны идти дальше, и быстрее, чем раньше. И с малыми запасами. Никакой еды до вечера и на одну кормежку меньше каждый день!»
Бильбо громко вздохнул, но никто не обратил на него внимание. Они немедленно отправились в путь и пошли так быстро, как только могли заставить идти пони. Дорога теперь была куда лучше; она стала в самом деле дорогой, а не колеями; похоже, ее поддерживали в некотором порядке. Но еще до того, как остановиться в середине дня, пройдя несколько миль, они уже шли вдоль холмов, и темные заросли нависали над крутым берегом справа от них. Затянув потуже ремни, отряд упорно продолжал идти вперед; они были голодны, недовольны и почти не разговаривали.
Поднялся ветер, завывая среди деревьев, дождь хлестал им в лицо, начинало темнеть. Далеко впереди мелькнула красная вспышка, словно от заходящего солнца; тень сгустилась над ними. Но они продолжали идти. Последним в этой веренице шел Бильбо; его плащ весь промок, с капюшона капало на глаза; ему было голодно и холодно; но никто ни разу не обернулся, не посмотрел на него, не крикнул ему «Держись!». «Интересно, заметят ли они, если я вовсе исчезну?» — подумал он. Это было вовсе не трудно сделать в окрестной мгле — исчезнуть.
Наконец, когда под деревьями уже было темно как ночью, Торин объявил привал. Ветер всё ещё дул, но ливень уже ослабевал. Облака расходились, и на востоке впереди косо повис убывающий месяц, светя между пролетающими их обрывками.
«Нам сейчас нужно немного поесть, — объявил Торин, — но где мы найдем сухое место для ночлега, я не знаю. В конце концов, у нас будет хотя бы огонь, если мы сможем его разжечь. Оин, Глоин, позаботьтесь о дровах!»
«Мне не нравится вид этих лесов, — заметил Балин. — В качестве укрытия они, конечно, хороши, но более тонкие деревья справа выглядят дружелюбнее».
«Что ты посоветуешь, Гендальф? — спросил Торин, оглядываясь вокруг. И только тогда они заметили, что Гендальфа с ними нет. Все время до этого он был с ними, не говоря, участвует ли он в приключении, или просто составляет им компанию, пока их пути не расходятся.Но он постоянно был здесь, рядом, готовый помочь; он говорил больше всех, смеялся больше всех и ел почти так же много, как Бомбур… И теперь его нигде не было!
«Именно тогда, когда волшебник был бы полезнее всего!» — проворчал Бомбур, который, казалось, думал, что Гендальф смог бы наколдовать горячего, только что зажаренного барана, если бы был здесь.
Они подошли к группе деревьем прямо у дороги; но земля под ними была мокрой, а ветер стряхивал капли с листьев, и со всего вокруг капало. Оин и Глоин собрали дрова, но что-то с ними было не так — или с их огнивами. Гномы, если им нужно, обычно могут развести огонь везде, почти из всего, под ветром или без ветра; но им никак не удавалось разжечь его этим вечером, — даже Оину и Глоину, особенно искусным в этом деле. Остальные сидели вокруг, унылые и мокрые, и ворчали на них, пока они тщетно пытались развести огонь; наконец они потеряли терпение и начали ссориться. Бильбо сидел, привалившись к стволу дерева, едва замечая происходящее: он размышлял о том, что Приключение может начаться скачкой на пони под майским солнцем, но скоро приводит тебя в Неведомое — если это на самом деле приключение.
Внезапно Балин, который всегда был у гномов часовым, тихо сказал: «Смотрите, там свет!» Он указывал через дорогу на склон холма в густых зарослях кустов и деревьев. Там, довольно высоко, теперь все они могли видеть свет, пробивающийся сквозь густую чащу леса: уютный красноватый свет — это мог быть костер или факелы.
Сначала они долго смотрели на свет в молчании, потом начали спорить. Одни говорили «да», другие — «нет». Некоторые говорили, что они могут по крайней мере пойти и посмотреть, и что угодно будет лучше, чем скудный ужин, еще меньший завтрак и мокрая одежда всю ночь. Глоин сказал, что он знает немало вещей, которые могут быть хуже. «Ну тогда продолжай разжигать огонь сам!» — ответили остальные.
Балин сомневался больше всех. «Это странные и недобрые места», — ворчал он. — «Здесь слишком близко высокие горы, если я правильно понимаю. Это «ничье королевство», без карт, стражей и часовых».
«Ты хочешь сказать, что здесь никто не слышал о короле?» — спросил Бильбо, и сердце его упало, потому что так в Шире говорили только о диких и злобных созданиях».
«Короля давно нет», — ответил Балин. — «Здесь нет закона, и чем менее ты любопытен, тем меньше неприятностей соберешь на свою голову».
«В конце концов нас — четырндцать», — сказал Фили. — «Мы можем немного постоят за себя».
«А куда подевался Гендальф?» — спросил Бомбур, оглядываясь кругом, как будто ожидая, что он выпрыгнет из-за дерева. Этот вопрос повторили и другие, и Бильбо — несколько раз. Затем снова полил дождь, а Оин и Глоин начали драться поленьями, которые никак не могли разжечь.
Это и решило всё. «В конце концов у нас есть взломщик», — сказали они, — «немного посмотреть украдкой — вот что нам нужно!» Тогда они начали движение: перевели пони через дорогу и начали очень осторожно взбираться вверх по холму. Не было видно никакой дороги, которая могла бы вести, скажем, к дому дровосека; деревья росли густо, а между ними было много подлеска. Они пробирались как могли — с шорохом, треском, скрипом, часто спотыкаясь и ругаясь на это в кромешной тьме.
Внезапно красный свет ярко вспыхнул между деревьями довольно недалеко впереди. Они остановились, поскольку пони, что и раньше шли очень неохотно, теперь снова испугались и попытались ускакать прочь вниз по склону. Гномы накинули им на глаза плащи и попытались успокоить.
«Ну теперь пришел черед взломщика сделать что-нибудь», — сказали они, глядя в сторону Бильбо, который стоял, дрожа, в отблесках огня. «Ты должен пойти и разузнать всё об этом свете», — сказал Торин, — «что это, вполне ли он безопасен и хорош. Иди и помни — украдкой! Возвращайся быстрее, если всё хорошо. Ежели нет — возвращайся, если сможешь. Если не можешь — подай сигнал: крикни козодоем и дважды ухни как сова, и мы сделаем всё, что можем». С этим словами он толкнул хоббита вперёд.
И так Бильбо пришлось идти, прежде чем он успел объяснить, что никогда не слышал козодоя. «Хотел бы я летать, как летучая мышь», — подумал он. Но он не мог — зато умел ходить по земле очень тихо, если и не слишком быстро. Хоббиты могут ходить по лесам беззвучно. Они гордятся этим, и Бильбо уже не раз фыркал на то, что он называл «весь этот гномий шум и гам», пока они взбирались по холму, хотя такой ветреной ночью Большой Народ, возможно, и не услышал бы ничего. Что же до Бильбо, осторожно пробиравшегося к этому красному свету, даже ласка едва ли пошевелила бы усом, когда он прошел. И потому он подошел к самому костру — а это был костер — совсем незамеченным. И вот что он увидел.
Три очень больших фигуры сидели вокруг очень большого костра из буковых поленьев. Они жарили барана на длинных деревянных вертелах и слизывали жир с пальцев. Пахло очень аппетитно. Кроме того, рядом стоял бочонок эля, который они пили из больших кружек. Но это были тролли! Совершенно точно тролли! Даже Бильбо, каким бы он ни был домоседом, смог понять это: по их большим и грубым лицам, по огромному размеру, по форме их ног — и по их речи! Она была вовсе не похожа на благопристойную ширскую речь.
«Баран вчера, баран сегодня, и, чтоб мне лопнуть , если у нас не будет барана завтра», — говорил один из троллей.
«И у нас давно уже не было ни кусочка человечины», — ответил второй. — «Какого заразного добра ради было ломать мост? Так никто и не попался. Никто не проходил уже много дней».
«А, это всё Вильям...» — сказал первый тролль.
(…)
«Таковы тролли этого рода. Большие, жадные, тугодумы и грубияны. Есть и другие виды, более сообразительные и опасные; но Том, Берт и Билл тоже были достаточно опасны».
(…)
[От переводчика: пропущены кусок диалога троллей и конец переписанного куска (до размышлений Бильбо, что бы сделать) — как мало изменившиеся. Текст самой сцены не переписывался, есть только отдельные исправления — и много нового текста в конце главы. Разговор троллей переведен с использованием оборотов из перевода «Хоббита» Рахмановой].
[Из исправлений]
«…подождав некоторое время и видя, что Бильбо не вернулся и не прокричал совой, гномы оставили Бомбура, велев ему следить за пони как можно лучше, и один за одним стали пробираться к свету. Бросать товарищей было не в их обычае…»
[Переписанный текст конца главы. Гномы и др. в пещере троллей]
На полу там были кости, и запах стоял отвратительный; но здесь было немало еды, разбросанной без порядка по полкам и по земле, среди прочей разбросанной в беспорядке добычи — ото всех видов пуговиц и ржавых брошек до горшков с золотыми монетами, стоявших в углу. Там было также много одежды, висящей по стенам — всё, что осталось от многих несчастных жителей этого леса и пастухов из тех, что все еще жили местами в окрестных диких землях. А за дверью они нашли множество мечей и ножей разных размеров и странных очертаний. Два привлекли их внимание — их прекрасные ножны и украшенные камнями рукояти, казалось, сияли в сумраке.
Гендальф взял себе один, а другой преподнес Торину. Бильбо он дал кинжал с серебряной рукоятью. «Дар доброму хоббиту!» — сказал он с поклоном, чем весьма угодил Бильбо, хотя он вовсе не чувствовал, что заслужил какую-то похвалу. Он взглянул на кинжал: у него были ножны из черной узорной кожи, а когда Бильбо обнажил его, то увидел, что лезвие осталось чистым и блестящим. Он был достаточно длинным, чтобы послужить хоббиту мечом.
«Это тоже, похоже, добрые клинки», — сказал маг, наполовину обнажив мечи и рассмотрев их поближе. — «Их сделал вовсе не тролль, и не кузнец из Людей тех дней. Но на них черная кровь, кровь гоблинов. Когда их очистят и руны на них можно будет прочесть, мы узнаем о них больше».
[в переписанном тексте пропущено несколько строк исходного.]
«Теперь вам лучше бы найти Бомбура», — сказал Гендальф, — «и нам понадобятся пони, если вы сможете их найти».
Бифур и Бофур ушли и вскоре вернулись вместе со старым толстым гномом. Он выглядел довольно мрачно. Не то чтобы он печалился, что пропустил всю историю с мешками, — но зато они нашли его крепко спящим — и никаких следов пони! Торин не обрадовался.
Но Гендальф рассмеялся. «Не берите в голову!» — Сказал он, — «давайте завтракать! Вы — глупцы, раз перевели их сюда через дорогу. Я удивляюсь, что они прошли у вас так далекою. Никто не мог бы их удержать, когда начался шум. Но с ними всё хорошо. Мой Рохальд приглядывает за ними».
Поэтому все они сел и устроили основательный завтрак, или даже пир, а после этого они поспали (даже Бомбур), потому что ночь у них была беспокойная. Затем Гендальф встал и отправился вниз по холму, и скоро он вернулся, ведя своего белого коня — а все пони покорно шли следом.
Затем гномы упаковали всю провизию, что еще годилась в пищу, и другие вещи, которые могли пригодиться, — и вынесли из пещеры горшки с золотом. Их они старательно закопали в чаще, наложили на них много заклинаний и поставили камень с гномьими рунами, чтобы отметить место — на случай, если у них всё же будет возможность вернуться и достать их. Когда всё было сделано, они снова сели на пони и поехали друг за другом по дороге на Восток.
«И куда ты направился, не сказав ни слова, если мне позволено спросить?» — поинтересовался Торин у Гэндальфа, когда они ехали рядом.
«Чтобы осмотреться впереди», — ответил маг.
«А что же привело тебя назад в самый нужный момент?»
«Желание взглянуть назад», — ответил он.
«Без сомнения», — сказал Торин, — «но не мог бы ты сказать хоть немного побольше?»
«Хорошо, я поспешил вперед, чтобы встретить кого-нибудь из друзей, если смогу. Сломанный мост был плохим знаком; и у нас было недостаточно пищи на ближайшие несколько дней. Как я и надеялся, мне встретились эльфы из Ривенделла».
«Это где?» — спросил Бильбо, который держался к волшебнику близко, как только мог.
«Не перебивай!» — ответил Гендальф. — «Теперь ты попадешь туда через несколько дней, и тогда узнаешь о нем всё. Как я говорил, Элронд уже слышал о мосте. Следопыты были заняты, и он послал двоих из своего народа, чтобы сообщить. Они рассказали мне, что с Севера пришли тролли, и они опасались, что трое поселились в лесу недалеко от дороги. Люди бежали от них на юг, и они подстерегали путников.
«Ну теперь поезжай назад, и быстро!» — сказал я себе. Поглядев назад, я увидел огонь вдалеке, и ехал так быстро, как Рохальд только мог везти меня. Я увидел всех ваших пони, которые сбились вместе на дороге, опустив головы и повернув хвосты к северу. Остальное вы можете угадать сами. Но пожалуйста, впредь будьте осторожнее, или мы никуда не доберемся. У моих друзей не было с собой провизии, чтобы поделиться, поскольку они охотились: здесь есть и другие злые твари. Кладовка троллей — это удача, которую вы вряд ли заслужили. И если бы не господин Беггинс, вы все могли бы превратиться в кости на том полу!»
«Даже не упоминай об этом!» — взмолился Торин.
[Конец главы]
Глава 3. Прибытие в Ривенделл
[Переписаны только отрывки из начала. В скобках — предложения из исходного текста.]
[Начало главы]
(В тот день они не пели и не рассказывали истории, хотя погода улучшилась, — и на следующий день, и в день после того.) Они чувствовали, что опасность таится по обе стороны от дороги. Они становились на ночлег там, где могли, и выставляли стражу; (у их лошадей было больше корма, чем у них самих, поскольку в тех краях было много травы, а у них — мало провизии в мешках даже вместе с той, что они нашли у троллей.) На четвертый день после Моста [на полях «22 мая»] они вошли под тень темных холмов. Гендальф рассмеялся и указал вперед; и пока еще вдалеке они увидели впереди еще одну реку, блестящую в вечернем свете, но все земли за ней были скрыты туманом.
В полдень следующего дня [на полях «23 мая»] они подошли к реке и увидели широкий брод через обширные мели; там была и дамба из огромных камней для перехода через реку, вода там бурлила и пенилась; на дальнем берегу дорога круто поднималась, извиваясь, на высокий неприветливый берег. Когда они взобрались наверх, ведя за собой лошадей, то увидели, что высокие горы уже приблизились к ним. День был жарким и ясным, тумана вовсе не было, и казалось, что хватит одного дня пути, чтобы подойти к подножию ближайшей из них. (Она выглядела темной и грозной, хотя пятна солнечного света и лежали на ее бурых склонах, а за отрогами виднелись сверкающие снежные вершины.
«Это и есть Гора?» — торжественно спросил Бильбо.)
(…)
[Еще фрагмент из начала: поиски дороги в Ривенделл; после дня пути.]
Они продолжали идти, пока безлунный сумрак не окутал их, и в ту ночь они лежали под яркими звездами. Заканчивался следующий день, а они все следовали за Гендальфом, чья голова и борода поворачивались туда и сюда, словно он искал белые камни в этом сумраке. Бледные мотыльки порхали в зарослях дрока и высокого вереска, и сумрак уже сгущался, как туман, у копыт лошадей.
«Время ужина и то прошло!» — подумал Бильбо, который не ел с полудня. Его усталый пони спотыкался на корнях и камнях. А затем впереди заржал Рохальд, и он [Бильбо верхом] поспешил вперед — и оказался у крутого склона, идущего вниз, который начинался столь внезапно, что он едва не соскользнул по нему.
«Ну наконец-то!» — воскликнул Гендальф, когда гномы подъехали и взглянули вниз. (Внизу они увидели долину…)
[Конец редактированного текста. Заметка далее:]
Гл. III должна показать \ заботу Элронда о дорогах и др. от \ Сероструя до Гор \ Также указать, что белый конь \ Рохальд происходит из Ривенделла и был \ дан [на время] Элрондом Гендальфу.
Оригинал записи здесь:
kemenkiri.livejournal.com/354796.html