Автор: небо/автомат
Категория: гет
Персонажи: Торин/fem Бильбо
Рейтинг: PG-15
Саммари: На заявку Хоббит-феста IV-6. Торин/fem!Бильбо. В ночь перед битвой Пяти Воинств Бильбо предлагает себя Торину. Реакция Торина.
Комментарий автора: Старания были приложены, фем!Бильба стала обладать каким-то своим характером и творить черти что, но мне она даже нравится, честно говоря.
И да, тут АУ и расхождения с каноном, ну потому что, став женщиной, Беггинс стал думать и вести себя иначе. И рассуждать по-другому. В общем, все увидите)
Музыкальное сопровождение от автора
Часть 1Абелина Беггинс, для друзей просто Бильба, всегда с нескрываемой гордостью заявляла о том, что она, слава Эру, вполне самодостаточна для того, чтобы никогда не заводить семью.
- Зачем, - интересовалась она у интересующихся ее затянувшимся девством, - мне нужен какой-то малознакомый мне хоббит в моей норе, которую с такой любовью выстроил для моей матушки мой батюшка – правда, на ее деньги?
Нет, разумеется, если бы с этим малознакомым хоббитом Бильбу свело бы такое чувство как любовь – другое дело! Но все многочисленные претенденты на руку, сердце и Бэг-Энд такой строптивой невесты как мисс Беггинс один за другим потерпели полное фиаско.
- Не могу я такого полюбить, - равнодушно пожимала полненьким плечиком (ох, уж эти покатые пышные формы хоббитянок!) Бильба, объясняя очередной отказ.
Так продолжалось до ее пятидесятилетия, когда бывшие женихи уже обзавелись собственными семьями, а немногочисленные стойкие холостяки, словно по старой привычке галантно приподнимали шляпы при встрече и звали на медленные танцы во время хоббичьих праздников. И так бы продолжалось еще много-много лет…
Но, по стечению обстоятельств, говорить о которых нет смысла, сейчас Бильба сидела далеко-далеко от своей уютной норки, в темной громадной комнате, запущенное состояние которой ясно намекало о том, что тут очень давно никто не жил, а затхлый запах напоминал, что все эти покои было бы неплохо и хорошенько проветрить, впустив яростный осенний ветер внутрь. Сидеть, впрочем, было тоже неудобно, потому что по какому-то неподдающемуся логике решению совет их маленького отряда (тринадцать гномов и одна хоббитянка) проходил на горах золота. А золото, знаете, не мягче других металлов, чтобы там ни говорили вам всякие проходимцы.
Поерзав и вытащив из-под мягкого места какой-то странное украшение, больше похожее на ошейник, Бильба издала глубокий и печальный вздох, прервав тихое шептание военного совета.
- Что-то случилось? – хмуро поинтересовался глава отряда и по совместительству Король этого неуютного места – Торин Дубощит. – Ты замерзла?
Говорил он с ней отрывисто и холодно, ясно показывая, что все те теплые моменты их общения, которые родились в совместном путешествии, сейчас абсолютно не имеют значения. В общем-то, Бильба так и не разобралась, что за тараканы бродят в голове этого странного гнома, и что ведет его помыслы.
Матушка Тук много посвятила времени воспитанию своего единственного чада. Конечно, чадо было облюбовано со всех сторон многочисленными родственниками, однако, матушкино внимание ничего затмить не могло. Так вот, в детстве Бильба очень любила сказку про Короля, который потерял свое Королевство. Сказка была незамысловатая, но очень грустная. В финале Король обретал свою корону, но терял свою любимую. В общем-то, позже Бильба, рассуждая сама с собой, вынуждена была признать, что это очень правильно – нельзя получить все и сразу, чем-то жертвовать всегда приходится. Но любовь этого Короля и той девушки была настолько чудесная, что хоббитянка в глубине души не была уверена в том, что она бы променяла такие чувства на равнодушный кусок металла, пусть и в форме короны.
Вот только, если Торин Дубощит точно вышел из легенд и встал на пороге ее норки одним весенним деньком, то она сама, Абелина Беггинс, увы, на роль трепетной возлюбленной не подходила. Особенно характером. А жаль, потому что, Бильба была бы глупа, если бы стала отпираться от того, что одного взгляда Торина было ей достаточно чтобы… Чтобы покинуть Бэг-Энд и ринуться в это долгое, сложное, тяжелое, опасное – мамочки, кто бы из соседей знал, насколько ОПАСНОЕ – путешествие. Ладно, не одного взгляда – все же пришлось немного убраться в норке, спрятать важные документы и вещи – знаем мы своих родственников со стороны отца, спасибо-пожалуйста, не постережешься, так все вынесут и скажут, что так и было, - надеть очки, подписать контракт, взять запасную юбку, ложку, платок, расческу, нитки, иголки, зеркальце, книжку, одеяло, кастрюльку, баночки с приправами, мешочек с золотыми и новые заколки – вдруг случится их надеть? И еще кое-что по мелочи на рюкзак набралось.
Впрочем, сейчас можно было только огорчаться по поводу потери всех этих важных вещей. Поход оказался слишком непредсказуемой штукой, чтобы сберечь хоть что-то, кроме надетого на тело. Но какой толк горевать о потерянном носовом платке, если, кажется, Бильба умудрилась потерять еще и теплый участливый тон Торина, каким он общался с ней – по крайней мере, начиная со второй части их путешествия, когда она каким-то чудом смогла ему спасти жизнь. Еще чего надумали – насобирали грибов, наелись их, потом мучились животами. Хорошо, что мисс Беггинс поболее этих всех гномов разбиралась в травах (и грибах, кстати, тоже) и вовремя сварила правильные отвары. Торин ее тогда даже обнял, как только перестал быть бледно-зеленым и набрался сил для коротенькой благодарственной речи.
- Ты замерзла? – хмуро повторил Торин, не дождавшись ответа.
- Как-то все это золото не греет, - ответила Бильба обиженным голосом.
- Была бы гномкой, горячей тебя бы сейчас было не сыскать, - пошутил Бофур, пересыпая из руки в руку маленькие, блестящие камешки. Бильба хмыкнула:
- Но я-то не гномка.
Взгляд Торина на мгновение потяжелел. Хоббитянка поежилась. Что это, в самом деле, такое, ее, взрослую женщину, так чей-то взгляд тревожит?
- Возьми, - Торин скинул с плеч и протянул хоббитянке свою меховую накидку. – Ты свое дело сделала, но морозить нам тебя негоже, - и отвернулся, возвращаясь обратно к своим важным делам.
Бильба сжала в руках накидку и провела пальцами по давно нечищеному меху, прежде чем накинуть ее на свои плечи. Подкладка была еще теплая, полная теплом Торина. Закутавшись, Бильба обхватила сильно похудевшими за время приключения руками своим коленки и задумалась, разглядывая всю в пятнах юбку. Дума ее была весьма огорчительная, не сказать тоскливая.
Ну, для начала, поход совершенно точно подходил к концу. А это значило, что скоро ей приходило время расстаться в этими чудесными, правда мало респектабельными ребятами, гномами, с которыми ее свела судьба. Возвратиться домой очень хотелось. И не хотелось. Очень сложно было решить, что действительно сейчас ей хотелось.
Во-вторых, по смутными ощущениям Абелины и тихим разговором, донесшихся до ее ушей, затевалась какая-то заварушка. И что-то ей подсказывало, что это будет мало похоже на сельскую драку подвыпивших хоббитов, что она видела в далеком отрочестве. Факт этот, вкладывал в думы опасения и страхи, думать о которых совершенно не хотелось.
Были еще мелкие думки, мысль покрупней – но разве все упомнишь, когда проваливаешься в пучину своих размышлений? И пятно еще на юбке непонятное – то ли от травы, то ли еще что-то… И подол ободрался…
- Матушка Бильба, вы задремали что ли? – поинтересовался молодой гном, наклоняясь над хоббитянкой.
- Я? Нет, я думала, - отозвалась Абелина. – А что, вы уже все закончили? – поинтересовалась она, обведя взглядом покои.
- Да, мы вас потеряли, думали, вы с нами ушли, потом огляделись – нет вас, Торин уже переживать начал, - отозвался гном.
Младшие гномы – Ори, Фили и Кили всегда обращались к ней на «вы». И это нелепое «матушка» именно последний к ней и прилепил как неотрывное прозвище. Это после того, как она их с Фили по головкам гладила, когда их чуть великаны каменные не раздавили. Ох и перепугались они все тогда! Конечно, если судить просто по годам, они были ее старше, но в рамках своего летоисчисления считались совсем молодняком. А Ори, который ее сейчас нашел – совсем-совсем молоденький. Вот уж точно - в сыновья годится! «Вот и еще один пункт за то, что я не девица из красивых сказок», - вздохнула про себя Абелина. Разве в сказках бывают возлюбленные, к которым обращаются с ласковым «матушка»? По крайней мере, Абелина таких не знала.
- Пойдемте, - Ори улыбнулся, протянув руку.
- А ты не боишься, Ори? – спросила Бильба неожиданно для самой себя. В последнее время, она часто говорила или делала такие вещи, которых никак не могла ожидать от порядочной хоббитянки, которой всегда являлась.
- Чего? – спросил гном.
- Завтра вы воевать собираетесь? С людьми, с эльфами…
- Мы и с драконом собирались, - расплылся в широкой щербатой улыбке Ори. – Собирались-собирались, а потом вы его из логова выселили, а люди пристрелили. Образуется как-нибудь. Ну а не образуется… Знаете, мы только вам почему-то кажемся несуразными и неуклюжими. Но то, что мы в грибах не разбираемся, не значит, что мы оружие держать не умеем.
- Да помилуй меня Эру, я никогда и не подвергала сомнению то, что вы все настоящие воины! – воскликнула Бильба. Правда, насчет Ори, она была не уверена, памятуя, что даже в этот поход он отправился только с рогаткой, пользы от которой было немного. Но вежливость и теплое отношение к этому мальчику не позволили ей хоть что-то сказать на этот счет.
- Не будем о завтра. Тем более, никто вам не позволит ни в чем участвовать, - ответил Ори. Бильба оперлась на все еще протянутую руку и поднялась со своего места.
- Пойдем.
Часть 2В верхних покоях было тепло и шумно. Гномы беззаботно трещали о своих планах на часть сокровищ и совсем не упоминали о том, что завтра им предстоит сложный день.
- Бильба, что за дела? Где ужин? – нахально поинтересовался Бофур. Этот гном своими манерами напоминал Хемфиша Белонога, во времена его молодости, когда он увивался с терпением достойного другого занятия, за совсем молодой еще Абелиной Беггинс. Впрочем, у Хемфиша было чувство юмора, что его выгодно отличало от других женихов. У Бофура оно тоже было и потому теплыми чувствами друг к другу – исключительно дружескими, конечно же, - они с хоббитянкой воспылали друг к другу почти сразу.
- Ужин там, где ты его оставил, - отозвалась Бильба. Шуточка была, мягко говоря, неженская, но гномов почти порвало от взрывов хохота.
- Ну, мисс Беггинс, раз уж вы такая острословная, давайте к нашему скромному угощению присоединяйтесь, - пробасил Двалин. Здоровяк долгое время считал хоббитянку лишней обузой, но всегда следил, чтобы с ней все было в порядке, готовый в любое время подхватить, протянуть руку, а то и понести на плечах, если Абелина совсем выбилась бы из сил.
Бильба улыбнулась гномам.
- Все мерзнете? – поинтересовался Фили.
- Что?
- Накидку дяде не вернули, - заметил Кили. У братьев была привычка договаривать друг за друга, а понимание меж ними было такое, что не каждым родственникам снилось.
- Точно, - растерянно ответила Бильба, вдруг ощущая тяжесть меха на плечах.
- Что с вами, матушка? Совсем вы какая-то потерянная…
- Странные хоббиты существа – к дракону в логово полезла, даже не оглянувшись, а обычных военных переговоров боится! – хмыкнул Бофур. – Действовать больше любите, чем болтать, что ли?
- Ох, мистер Бофур, сдается мне, ты слишком много понял в хоббичьей организации, смотри, как бы вширь не расползся, да лапам в сапогах тесно не стало, - съязвила Бильба. – Где Торин? – поинтересовалась она совсем другим, деловым тоном.
- В палатах деда, где ж еще? Говорит, настроения нет на наши беседы, Коррррроль, - раскатисто проговорил последнее слово Двалин. Вообще чувствовалось, что он чем-то недоволен в поведение Торина.
- Вы к нему сходите, что ли, матушка, а то захиреет он в этих палатах, - попросил Кили. – Отвлеките чем-нибудь. С нами он говорить не желает.
- Точно, вы что-то с ним совсем перестали общаться, как в походе, - отметил Фили. – Раньше, помню, вы с ним сядете, по трубочке раскурите и в лагере как-то веселей, и Король уже совсем не король, а нормальный гном, с которым и поговорить можно…
Двалин кинул строгий взгляд на Фили. Тот пожал плечами: - Ну это же очень плохо, когда он замыкается только на том, что нужно вернуть Эребор и кидается на всех со своими требованиями. Ему же самому потом не по себе будет.
- Мал ты еще, чтобы рассуждать, - проворчал Двалин.
- Правильно он рассуждает, - заметил Балин – его старший брат. Сей гном был, пожалуй, самым мудрым во всей этой компании. По крайней мере, слушать его речи было одним удовольствием. – Торина что-то гнетет и его нужно отвлечь от этого. Все мы знаем, что бывает, если он позволяет своей родовой несдержанности возвыситься над его разумом. Если кто не знает, то ответ – ничего хорошего, - добавил он, увидев растерянный вид Дори, чистящего в отдаление свое оружие.
Бильба глубоко вздохнула и медленно выдохнула воздух. Ну как ей объяснить, что она бы и рада поддержать Торина, да тому, видно, совсем не по душе ее ободряющие слова. Вон он как на нее смотрит – тяжело, надменно… Король.
Но накидку вернуть точно нужно было. Заодно и поговорить попытаться – душа желает снова услышать мягкий, вибрирующий голос Торина. А не тот, которым он сейчас команды раздает – зычный, грубый… Ох, матушки, а страшно все равно, чтобы там не решить. Будь ты хоть тысячу раз Тук, прогони из пещер хоть сотню драконов – а к Торину идти страшно.
- Приятного вам вечера, - поклонилась Бильба и пошла навстречу своей судьбе.
Судьба, как и предсказывали, сидела в покоях своего деда и сурово, словно взглядом пыталась расплавить, разглядывала тяжелый серебряный кубок.
- Чем обязан? – поинтересовался он, когда Бильба тяжело, рывком открыла дверь в палату. – А это ты… - протянул он, отводя взгляд, и возвращаясь к своему рассматриванию.
Бильба вспыхнула от негодования, как мак. По дороге сюда она, конечно же, сочиняла долгую и проникновенную речь о правах Короля и дружеском общении, но сейчас, столкнувшись в реальным Ториным (а нереальный в отличие от материального, почему-то всегда соглашался со всеми доводами Бильбы), она растеряла все слова, попав в ситуацию, которая была ей не продумана. Ей казалось, что гном проявит немного больше… эмоций, при встрече с кем-то, кто помешает его одиночеству.
- Ну, знаете ли что, мистер Дубощит! – Бильба сама не заметила, как уткнула руки в бока, на манер кумушек с сельского рынка. – Это уже ни в какие ворота не лезет! Я, конечно, понимаю, что вам, всяким Королям из легенд, некогда общаться с простыми хоббитянками, пусть они даже ради вас и покинули свои уютные норки и отправились за тридевять земель – еще неизвестно как скажется этот случай на моей до того, уж поверьте, белоснежной репутации, - но хоть минимум вежливости я заслужила на свою долю!
- Что? Ты о чем? – поднял взгляд Торин.
- А о том, что это уже просто неприлично! Как я должна себя чувствовать, если вы, Ваше… Высочество, - с нескрываемым сарказмом проговорила Бильба, оглядев коренастую фигурку гнома. С ней случалось иногда не иметь никакого удержу для своего языка, - со мной общаетесь, как с куском глины под ногами? Я, конечно, не смею напоминать вашей королевской памяти, но мне почему-то казалось, что мы с вами стали друзьями! Или в вашей королевской голове такого понятия нет? Это знаете ли, я повторюсь, просто неприлично! Как стал Королем, вернувшим Королевство, так сразу все и забыл, так что ли теперь поступают? Я знаете, не знаю, как уже тебя, отпрыска королей, воспитывали, но если такое поведение для вас нормально, то уж простите, я только радуюсь, что дожила до пятидесяти – и с Королями дела не имела!
- Ты что несешь, женщина? – поинтересовался грозно Торин. Тщетно. Не подействовало. Маленькая хоббитянка в непомерно большой шубе, соскакивающей с полных, но узких плеч, продолжала наступать.
- Или это не я твою побрякушку нашла? – напомнила она о находке Аркенстона, который она отдала Торину, желая порадовать гнома и в очередной раз доказать правильность выбора ее на должность Взломщика. – Или ты сомневаешься в том, что я с этим камешком уже давно могла бы и к эльфам уйти – уж кормят у них явно лучше, чем в этой груде камня, что ты своим королевством обозвал – а там и домой отправится? Но я вот почему-то тут торчу и тебе, дураку, втолковать пытаюсь, как по-свински ты себя ведешь!
- Да прекратишь ли ты орать?! – повысил голос Торин.
- А я и не ору, тут только ты рычишь как варг, - поджала губы Абелина Бэггинс. – Я тут тебе распинаюсь о том, что я тебя не покину, мучаюсь, чем я тебя обидеть могла, спать не могу, а ты сидишь и посуду разглядываешь, господи-божечки. Мог бы у меня дома вилки посчитать, они тоже серебряные.
- Вилки-то тут причем? – переспросил Торин. Во взгляде его неопределенно читался гнев, смешанный с десятком других разнообразных чувств.
- Ну, раз уж тебя так тянет к столовым приборам!
- Дура ты, женщина! Это кубок моего деда!
- А в Бэг-Энде серебро моей матушки! И тоже, кстати, покойной!
Собеседники смерили друг друга взглядами. Затем Торин расхохотался. Не успевшая еще остыть, Бильба тоже вдруг почувствовала, что улыбается.
Часть 3- Забавная ты все же, - в тоне гнома мелькнуло уже знакомое теплое чувство. Бильбе вдруг резко стало так хорошо и весело, как давно не было. – Садись рядом. Поговорим. Я совсем забыл, что в отличие от нас, гномов, вам, хоббитам, нужно общение и больше удобств. Считай это комплиментом.
Бильба величественно (а будучи дочерью Беладонны, она это умела) прошествовала к гному, все еще чувствуя, как внутри бурлят различные эмоции.
- Ты тоскуешь, да? – спросила она.
- Тоскую. Не столько по Эребору, который помню, сколько по тем, кого помню в нем. Эребор можно восстановить, если завтра отвоюем наше право, то сюда потянется мощный поток гномов, желающих вернутся в Одинокую гору. Но как быть с теми, кого уже не вернешь? Это место полно призраков.
- Не существует никаких призраков, - непримиримо заметила Бильба. Вообще, она бы слукавила, если бы сказала, что не понимает, о чем говорит Торин. Но еще хуже было то, что каким-то чувством, она ощущало, что Торин тоскует по женщине. Ведь раз он Король, то у него обязательно должна быть возлюбленная. И, наверное, она погибла еще тогда – сколько там лет назад? Да не важно, - оставив сердце Короля каменным. «Боже, Абелина, тебе пятьдесят лет, хватит цитировать и сочинять сказки», - попросила она саму себя, но ревность уже дернула ее душу внутри. Бильбе даже показалось на миг, что серый призрак скользнул мимо них двоих, растворяясь в темноте. Она поежилась, чувствуя себя неудобно, глупо и на каком-то… лживом положение. Торин погрузился в свои мысли, подперев рукой голову.
«Ну, вот и что он вспоминает? Да. Наверное, точно ее – возлюбленную. И то, что ее дракон… изжарил», - мстительно произнесла про себя последнее слово Бильба, становясь самой себе неприятной, но не в силах перестать. «Бильба, будь благоразумна. Перестань. Тебе пятьдесят лет, ты происходишь из двух благородных хоббичьих родов, да сейчас на тебе дранная юбка, но это не значит, что тебе стоит опускаться до таких мстительных и недобрых мыслей!» - приказала она самой себе. «Но меня-то дракон не изжарил!» - нелогично возразила она самой себе. Однако, попытавшись отвлечься от подобных мыслей, она потерпела поражение - Туковская часть натуры продолжала нашептывать какие-то странные советы. И как бы Бильба не хотела, но часть из этих планов ей даже нравилась.
- Ладно, Торин, - не успев подумать, произнесла Бильба. – Не буду вокруг и около. Посмотри на меня. Видишь? Я, конечно, не то чтобы молодая, еще у меня после этого похода юбка уже спадает, да и волосы обрезать пришлось, после всех этих путешествий по лесам. Красавицей меня сейчас не назовешь – это точно.
- Это ты к чему? – поинтересовался Торин, глядя прямо на Бильбу. Та под взглядом смутилась, да не сильно.
- Да ты дослушай меня, дубина! – нервно попросила она. – Я, уж, конечно, не думаю, что у тебя выбор был небольшой, думаю, ты на рынке девчачьем котируешься высоко, да и себе не отказывал в шалостях, - щеки хоббитянки снова покрылись румянцем. Неприятно так смущаться, когда ты уже вполне себе самодостаточная личность. Хорошо хоть в темноте не видно было. Эру, что же она несет! И ведь уже даже и не придумаешь, как сгладить такие речи! – Но я вот что тебе сказать хочу… Ты, конечно, можешь меня сейчас прогнать – твое право, да и ничего не теряю я, поход наш к концу подошел, в любом случае не сегодня – завтра, как все уладится, сяду на пони да обратно отправлюсь, потому уж, поверь мне, все до конца выскажу!
- Так высказывай, - хмыкнул Торин.
- А вот и выскажу! И не побоюсь даже. Наверное. И хочешь – прогони, а я скажу, - Абелина перевела дыхание, чувствуя, как все внутри нее сжалось. – А я вот, что скажу, Торин. Король ты или нет, но я таких как ты не встречала. И не встречу уже. И, конечно, глупо так вышло, но встретился бы ты мне раньше – я бы сама тебя в женихи бы позвала, никого бы не постеснялась – не сплетников, ни толков, ни родительского неодобрения. Сейчас, конечно, смешно о том говорить, но так и было бы. Ну а ныне, что об этом толковать: ты Король, а я простая хоббитянка. Но, единственное, что остается - это то, Торин, что я хоть на миг хотела бы быть с тобой рядом. Вместе, хоть ночь одну, так, как мужу и жене положено, а не как мы сейчас сидим. Ну а сейчас прогнать можешь, если моя просьба для тебя слишком сложна.
Торин застыл, видимо, переваривая все груду слов, что на него только что была вылита.
- Бильба, ты… Ты сейчас мне что, себя предложила?
- Да предложила! – и не вздумай меня стыдить. Не гожусь в любовницы – прогоняй, но лекций читать не смей! – потребовала Абелина. Стыдно ей уже почти не было. Было только очень страшно.
- Я и сказать, что не знаю, - признался Торин. – Как-то это странно. Странная ты, Абелина.
- Уж какая есть. Ты ответ давай, а то, что я зря тут сидеть буду.
- Не слишком ли это было прямолинейно, а? – поинтересовался Торин.
- А у меня время есть, чтобы глазками стрелять? – поинтересовалась Бильба. Чуть-чуть легче становилось от того, что голос Торина не приобрел никаких неприятных интонаций и говорил по-прежнему добро и мягко. Только слегка растеряно. – Ну да с тобой, видно, нам каши не сварить, - горько проговорила она. – Сейчас опять расскажешь какую-нибудь историю из своего героического прошлого – а там рассвет настанет, а с ним все разговоры обратятся в камень на сердце, словно тролли, - в голосе у нее пробилась нотка тоски, чего она сама не ожидала от своего голоса.
Торин хмыкнул.
- Не буду ничего говорить, - пообещал он. – Иди сюда, глупая хоббитянка. Уж не знаю и сам для чего я это делаю…
Абелина почувствовала, как ее обхватили и потянули куда-то. Стыдливо закрыв глаза, она почувствовала, как к ее губам прикоснулись чужие губы.
Когда-то Бильба уже целовалась – да и не один раз, то ради интереса, то чтобы проверить – уж не влюбилась ли она, - но такого порыва эмоций, что взметнулись с самого низа ее тела и как эльфийская шипучка ударили в голову, заставив ноги стать мягкими, никогда не испытывала.
Есть такие вещи, которые являются естественными, но кажутся слишком простыми и грубыми, если о них говорить. Да и когда вспоминаешь прошедшее, в памяти не остается ни того момента, когда они коснулись друг друга обнаженными телами, ни первых, еще неуверенных, поглаживаний-узнаваний. Какие-то силуэты, какие-то движения, первые порывы от неизвестных ранее ощущений, продирающих все тело, не хуже молнии. Вспоминается голос – шепот, от которого внутри беснуются маленькие колючие разряды счастья и волнения, вспоминается просьба открыть глаза, смотреть на него, вспоминается, вспоминается, вспоминается… Да в единую картину не складывается. Так было вовек – не только с ними, так будет всегда, таков порядок вещей.
Бильбо знала только одно: какие-то боги, или случай, да хоть призраки, каким-то образом позволили ей хоть на одну ночь, но почувствовать себя любимой тем, кого забыть бы она никогда не смогла, сколько лет бы не прожила.
- Я бы хотел тебе показать Эребор во всей его славе, - задумчиво проговорил Торин уже потом, позже.
Бильба, мечущаяся между паникой, стыдом и счастьем, глухо, из-под меховой шкуры, ответила:
- Ну, как восстановишь Королевство – зови в гости, приеду.
- Тебе так надо в твой Бэг-Энд? – спросил Торин.
- Дом без хозяйки ветшает, - ответила она. Торин опять хмыкнул.
- Не далековато будет навещать? Может останешься пока? Да и дорога обратная нынче не спокойная, а сопровождать тебя некому будет.
Бильба закрыла глаза.
- Спать охота, - проговорила она.
Торин обнял ее и прижал к себе. «Что ж, Абелина Беггинс, свою ночь вы точно получили, настырная мисс», - проговорил внутренний голос, с интонациями Беладонны Тук. Бильба отмахнулась от нотации и погрузилась в сон.
Часть 4Утро принесло столько событий, что как-то совсем и забылось, что там, когда и с кем произошло.
Один совет сменился другим, одни враги сменились другими. И, глядя, как ее знакомые гномы, с серьезными лицами собираются выступить на поле отрядом, Бильба не могла ехидно не отметить про себя, что это как-то слишком драматично для реальности. Только в сказках такое случается. Только в них, прекрасная девица отправляет на войну своего возлюбленного, Короля. В ее правда случае, девица в девицах засиделась до пятидесяти, но Король точно был. И сейчас, когда Торин облачился в тяжелый доспех и пристегивал меч, Бильба была готова признать, что лапки у нее почему-то ото всех переживаний подкашиваются.
- Готовы?
Провожая гномов Бильба подождала чуть-чуть, прежде, чем надеть на палец волшебное кольцо и найти место поудобней. Остаться тут в полном неведение она никак не была в силах.
Тем более, что переживала она за всех – особенно за маленького Ори… Он, конечно, взялся все же за меч, но и рогатки не оставил!
***
В палатке было светло, горел маленький очаг.
Торин лежал неподвижно, когда Бильба зашла внутрь.
- Пришла все же, храбрая женщина, - проговорил он спокойно. – Я думал, не дождусь уже.
- Ты умирать что ли собрался? – поинтересовалась Абелина. Если ей до того много раз казалось, что случается что-то страшное, то вот сейчас, когда оно действительно случилось, она не чувствовала почему-то пока ничего. – А как же Эребор?
- Королевство свободно, найдется и кому в нем править, - ответил Торин. – Подойди ближе, мне тяжело говорить с кем-то, лица чьего я не вижу.
«Так встань! Встань!» - попросила про себя Бильбо, сама делая шаг вперед. Торин перевел взгляд на ее лицо.
- Глупо как-то все выходит, а Взломщик? Наобещал тебе золотые горы, наобещал, что ты всегда будешь моим самым любимым гостем, хотел и большее предложить, как ты говоришь – не оглядываясь на общественное мнение, - а что в итоге? В итоге, только смерть да горе вышло. Ох, глупый из меня вышел Король…
- Самый лучший… Самый лучший Король! – выпалила Бильба, чувствуя, как к глазам подступают слезы. – Самый честный, самый мужественный, самый смелый в бою, самый сдержанный в ссоре, самый веселый во время шутливой беседы! Лучший!
- Дитя счастливого Запада… если бы все мы были похожи на вас – замечательных, теплых и не знающих уныния… Не плачь – и пусть будет легкой и счастливой твоя дорога домой, - Торин прикрыл глаза и больше никогда их не раскрыл.
А Абелина? Абелина помогла омыть от крови тело Короля и погибших его племянников, расчесала их волосы, переплела заново косы на бородах, сложила их руки и, пока никто не видел, последний раз поцеловала своего Короля.
А потом проплакала всю ночь в углу, не в силах понять, как может так заканчивается ее приключение и все ожидая, что реальность окажется сном – а может и просто все окажется сном и проснется она в уютной своей норке и скажет: «Какой странный сон!». Но ничего не произошло.
***
В Шире еще долгое время обсуждали странное возвращение Абелины Беггинс. Еще не успели утихнуть пересуды о том, как она отправилась в какое-то путешествие со странной компанией, как вдруг, однажды, она вернулась обратно. Открыла Бэг-Энд, поговорила с соседями – и вела себя, словно отлучилась на час на ярмарку, а не на несколько лет – почти четыре года ее видно не было! - неизвестно куда ушла. Но больше всего всех кумушек удивило другое:
- Замуж-то она когда вышла? – шептались они. – Говорят, какой-то хоббит из Пригорья ей приглянулся… А я слышала, что кто-то из тех, кто на востоке остался… А я…
- Да говорят, она почти сразу и овдовела, сразу видно, опасные там места, на Востоке…
- Еще бы. И чем ей наши парни не нравились? Ох уж эти Туки!
Бильба молчала улыбаясь и отмахиваясь от расспросов домашними хлопотами, а маленький мальчик всегда был рядом и гордо вышагивал рядом, держась за юбку.
Он-то знал, что его папа был Король. А еще знал, что не стоит никому ничего рассказывать, потому что есть вещи, которые гораздо удивительней, чем все то, на что способно воображение сплетников…
Например, любовь.